Несомненно, что въ современном русском языке также
главною причиною отвердения или смягчения согласных звуков,
является их соседство съ следующими твердыми или мягкими звуками или
слогами. Это наблюдается почти во всех наречиях русского
языка, и этим объясняются случаи качественного изменения
согласных звуков и въ рязанском наречии.
Примеры въ роде:
пирьвярнулъ, дѣфьки,
Марьфи,
шапьки,
паярьчитай
(= поярковый, сделанный из шерсти поярка, овцы, стриженной
осенью: по-яр-ок-ъ) и
прочее, мы приводили выше, въ отделах соответственных
смягчаемых согласных, а потому мы, оставляя въ
стороне эти и подобные примеры, обратим внимание теперь на те
случаи, которые составляют особенность рязанского наречия.
Здесь мы припомним прежде всего, что въ рязанском
наречии наблюдается вообще редкое явление — влияние предыдущего, а не
последующего мягкого слога; это явление мы видели
именно, при смягчении звука
к под влиянием, по крайней мере,
как нам кажется, предыдущего мягкого слога или конечного звука въ
предыдущем слоге; отсюда получается возможность
сочетаний: -кё, -кя, -кю, встречаемых въ
Курской губернии, а отчасти, впрочем редко, и въ северно-великорусском
наречии. (См. указ. соч. Халанского, Белоруссова, Тихвинского).
Кроме этого явления, местною особенностью рязанского
наречия, обусловленною влиянием следующего слога, а не
предыдущего, как въ смягчении согласного
к, служит перехода звука
ё въ
е въ настоящем времени глаголов,
но так как мы разсматриваем теперь согласные звуки, то об этой
особенности мы упомянули только постольку, поскольку она
обусловливается соседством съ следующим мягким слогом или звуком.
Таким образом, говоря вообще, въ рязанском наречии
известны оба фактора качественных изменений звуков: влияние
предыдущего и последующего слога на изменяемый согласный или гласный
звук, причем последующий слог оказывает решительное действие и
на гласный, и на согласный элемент предыдущего слога. (О
переходе ё въ
е под влиянием следующего мягкого слога см.
ниже).
Особенность рязанского
наречия состоит по отношению къ разсматриваемому вопросу въ
том, что здесь иногда встречается смягченный или отвердевший звук въ
середине или въ конце слова там, где въ других русских
наречиях такого явления не наблюдается. Например, смягчение
звуков р и
л перед следующим
ц: серьца,
каньца,
вяньцомъ (=
вѣнцомъ), къ
вяньцу и прочее.
Нечто подобное, правда, мы видим и въ
северно-великорусском наречии (Вологодская губерния. См. указ. соч.
Белоруссова. Стр. 28, 31), но здесь звук
ц при этом сохраняет свою
мягкость, въ рязанском же наречии
ц остается твердым, как показывают
вышеприведенные примеры, и, несмотря на это,
звуки р и
н звучат совершенно мягко.
О том, что въ этой мягкости звуков
р и
н сохраняется след гласного
ь суффикса
-ьц, вряд ли может идти речь:
такой след можно усматривать разве только въ мягкости других согласных,
например, л: палецъ —
пальца и проч., а звуки
р и
н не представляют оснований для такого
предположения 1).
Явление, подобное рязанскому, встречается еще только въ курском говоре,
как можно видеть из песен, собранных Халанским, но и въ этом
говоре звук ц въ таком случае сам
мягкий. (См. песню Путивльского уезда Курской губернии. № 1).
1)
Въ рязанском-же наречии мы видим въ этом отношении
правильность: старецъ, старьца, старьцы (= нищие) и
прочее.
